"Горло у традиции русского плотницкого ремесла перерезано: сокрушено крестьянство. Последних плотников, как устойчивую социальную группу, в Отечественную убили. Попадаются еще по стране отдельные мастера, – последние неприкаянные муравьи из сгоревшего муравейника…
Потому плотник не может быть сталинистом: если он не холуй и хам.
Мы освоили ремесло, как говорится, с нуля. Упорно пробиваемся своим умением сквозь безвременье. Беремся за топоры, и руки по плечи погружаются в столетья, тянутся сквозь горестную пустоту двадцатого века к рукам ушедших братьев-мастеров. Мы обязаны врасти в традицию мастерства, работяги из двадцать первого века на стройке трехсотлетней давности...
В музее есть особенный отдел: технадзор. Заслон недобросовестным подрядчикам, отпор нерадивым халтурщикам, оборона от низкопробного результата. Грамотный профи на такой должности, не задавленный ежедневным ручным трудом, способен глубоко вчитываться в памятник, понять его до тонкости. Поможет работнику правильней вжиться в традицию, направит руку, чтоб красоту ремесла верней отшлифовать. Только нету таких…
Из того отдела наш объект курирует самая некомпетентная тетка. Невежественность ее какая-то уж совершенно дремучая. Безграмотность – злокачественная.
Взлезла к самой главке, постояла с минуту, осведомляется строго: «почему дырки не сверлите?»
Не сразу и уразумел, чего хочет. Это надо, стало быть, в лемешинке дрелью дырочку просверлить, а в ту дыру гвоздь бить. «Чтобы не раскололо», – жестко поясняет. Идиотизмом попахивает: это глупее требования каждый раз, вынув ложку изо рта, мыть ее с мылом. Да насухо обтирать, прежде чем опять супу зачерпнуть. Незачем лемех сверлить. Нефункционально, нетрадиционно, медленно в конце концов… Болтаться будет лемех… протечки пойдут… Ни одного положительного аргумента. Еще бы шурупы велела вертеть.
– De… actu э.. et visu, бурчу миролюбиво. С детства любил латынь. – «По опыту и наблюдениям»: осина дерево вязкое… Предки в лемех и кованые гвозди всаживали. Чтобы кто где когда дырки сверлил, такого мне не известно…
Вертит головкой чиновничек меленький. Не слушает. «Гвоздики почему не тупите?» Это она по телевизору увидела. Если в острие гвоздика молотком стукнуть, такой гвоздик тонкую рейку с большой вероятностью не расколет. Тоже лишнее.
Не вопросы, а репутационные минусы. Я б за такие заявления мигом с работы вылетел. Наши директор и зам – гениальные спецы. Оттого и в работниках неприемлют глупость, некомпетентность и халтуру. Потому и фирма – лучшая в Карелии. А эта… вещает полную чушь – и взятки гладки. Ни ответственности, ни хоть каких-то стимулов работать свое дело хорошо. Вошь, жрущая работягу в потной рубахе. С наката рабочего сшибла…
– Я бы не так сделала, – высокомерно тычет в главку. – Я бы…
Толерантность – это терпение. Нежданно хрустит это мое терпение сухой веткой… Позорно, мелочно срываюсь. На нерве злобно выдыхаю:
– Я тут. По десять часов в день. Неделю за неделей. Вдумчиво. С топором – шедевром кованым. Стоимостью в полторы месячных зарплаты…
Мне не хватает воздуху.
– И вот Вы. Заползли сюда. На полторы минуты. Вся в белом, перед мужичонкой неграмотным. Глупости вещаете. Все-все-все поняли, ни одной лемешинки пальчиком не тронув? Вон, эту возьмите: попробуйте-ка приладить на главку. Посмотрю на Вас…
Огреб я за свои слова по самые по гланды. Из-за меня все в нашей фирме, от подсобника до директора, огребли. Реакция воспоследовала – прямо по учебнику истории Данилова. «С приходом к руководству НКВД Л.П. Берия … Террор превращался в прагматичный инструмент решения народно-хозяйственных задач». Напакостили нам, сколько могли. А смогли неслабо. Я просился у своих: валите все на меня, да и увольняйте на фиг: понимаю, облажался. Да на такую вакансию нелегко человека найти: не мобилами торгуем, не охранниками штаны протираем… Проработал аж до самой зимы…
Я-то свой рабочий этап закончил, а Серега – нет.
С зимы жевали его медленные судебные жернова: Серегу регулярно дергали на суды. Обвинение по статье о торговле наркотиками сфабриковано прямолинейно; туповато шито белыми нитками. Ни одного доказательства – экспертиза проверяла срезанные карманы, обыск был… Разводит руками адвокат: «с чем тут работать? Обвинения просто нет! Даже неловко... Примитивная несостоятельность обвинения вызывает оторопь»… Приговор: семь лет строгого режима.
Не торговал наркотой Серега. Я знаю. Мы рвали жилы, бок о бок выкладывались в труде. Ели один хлеб. Мы вглядывались в глаза: и видели, понимали до донышка: как на стеклышке под микроскопом. Торговец смертью обладает особыми чертами характера – для меня невозможно, неприемлемо быть с таким рядом. Это против всего, чем мы жили, дышали последние три года; вразрез с путем, которым шли. Я отличаю внутренний стержень от гнилого нутра.
Если Михаил Борисович Ходорковский не добился справедливого суда, представляете, как проходят процессы над «маленькими» людьми, и сколько таких процессов?
Подломила меня эта новость....
...Бесшумно встаю, крадусь на кухню. В страшной тоске выволакиваю из берестяного чехла свой плотницкий топор: кованый шедевр мастера Артемьева. Я вглядываюсь в острую сталь самого важного русского инструмента. И вижу образы прежней деревянной Руси. Я знаю: той страны и тех людей давно нет. Но не хочу отводить взгляд".
настоятельно рекомендую - прочитайте пост-рассказик целиком (и фотки, как по этой понятно, там очень достойные!):
www.tourblogger.ru/blog/znamenityi-etot-o
если кому не лень там на турсайте для комментов регистрироваться, то позовите Сергея к нам в ЖЖ. :) очень было бы интересно узнать его мнение по многим вопросам.
(сам я пост прочитал по наводке
sergei_kulikov) 